— По мне, здесь вполне уютно. — Эдвард отвернулся, улыбаясь проплывавшей мимо стройной брюнетке в розовом платье. — Прошу прощения, джентльмены. Кажется, у меня появился иной аппетит. Венделл, ты ведь знаешь эту девицу, верно? Представишь меня?

Эдвард и Венделл двинулись вслед за брюнеткой, а Норрис, нахмурившись, взглянул на Чарлза:

— Ты не здоров? Похоже, тебя лихорадит.

— По правде сказать, мне не очень хотелось быть здесь сегодня. Но матушка настояла.

— Твоя матушка произвела на меня сильное впечатление. Чарлз вздохнул:

— Она на всех воздействует подобным образом. Надеюсь, тебе не пришлось вытерпеть ее речь на тему «Женщины должны быть врачами».

— Пришлось отчасти.

— Мы постоянно это слушаем, особенно бедный дядюшка. Он говорит, что если отважится принять в колледж женщину, поднимется восстание.

Музыканты принялись настраивать инструменты, и в зале уже начали формироваться пары, иные же гости принялись подыскивать партнеров для танцев.

— Думаю, мне пора удалиться, — проговорил Чарлз, в очередной раз промокая пот со лба. — Я совсем нехорошо себя чувствую.

— А что случилось с твоей рукой? Чарлз бросил взгляд на повязку:

— А! Это порез от того анатомирования. Он немного припух.

— Дядюшка видел его?

— Я покажу ему, если станет хуже.

Чарлз повернулся, собираясь уйти, но путь ему преградили две улыбающиеся молодые дамы. Высокая темноволосая девица в желтовато-зеленом платье заявила:

— Мы весьма недовольны вами, Чарлз. Когда же вы наконец навестите нас снова? Или вы почему-то пренебрегаете нами?

Чарлз остановился, вытаращив глаза.

— Прошу прощения, я не имею ни малейшего…

— О, я вас умоляю! — воскликнула вторая девица, та, что пониже. — Вы обещали приехать в марте, помните? Мы были так расстроены, когда ваш дядюшка явился в Провиденс без вас.

— Мне нужно было готовиться к экзаменам.

— И все же вы могли приехать. Всего лишь на две недели. Мы затеяли прием в вашу честь, а вы его пропустили.

— Обещаю приехать в следующий раз! — заверил их Чарлз. Ему не терпелось удалиться. — Прошу прощения, дамы, у меня небольшой жар.

— Разве вы не будете танцевать?

— Сегодня я крайне неповоротлив. — В отчаянии он поглядел на Норриса. — Но позвольте мне представить вам моего замечательного коллегу, господина Норриса Маршалла из Белмонта. Это сестры Уэлливер из Провиденса.

Они дочери доктора Шервуда Уэлливера, одного из друзей моего дядюшки.

— Одного из ближайших друзей, — добавила высокая девушка. — Мы приехали в Бостон на месяц. Я Гвендолин. А она — Китти.

— Вы тоже будете доктором? — осведомилась Китти, устремив сияющий взгляд на Норриса. — Кажется, нынче все джентльмены, которых нам представляют, либо врачи, либо будущие врачи.

Музыканты начали играть первый танец. Норрис увидел коротышку Венделла, ведущего в танце блондинку куда выше его ростом.

— Вы танцуете, господин Маршалл?

Юноша перевел взгляд на Гвендолин. И вдруг понял, что Чарлзу удалось ускользнуть, он сбежал, оставив Норриса один на один с сестрами Уэлливер.

— Боюсь, не слишком хорошо, — признался он. Девушки невозмутимо улыбнулись.

— Мы превосходные учительницы, — сообщила Китти.

Сестры Уэлливер и вправду оказались прекрасными наставницами: они терпеливо сносили, когда юноша оступался, делал неверное движение или ошибался во время котильона, тогда как другие пары искусно вращались вокруг него. Двигаясь мимо в танце, Венделл предостерегающе шепнул ему на ухо:

— Осторожнее с сестрами, Норри. Они живьем проглотят любого съедобного холостяка!

Однако Норрис был рад оказаться в их обществе. Нынешним вечером он ощущал себя подающим надежды молодым человеком, который пользуется успехом. Он все время танцевал, пил слишком много шампанского и ел слишком много пирожных. И даже раз в жизни позволил себе помечтать о том, что в будущем его ждет множество таких вечеров.

Надев пальто, он вышел из дома в числе последних гостей. На улице падал снег, роскошные пышные хлопья мягкими лепестками ложились на землю. Норрис остановился на Маячной улице, задрал голову и глубоко вздохнул, радуясь свежему воздуху после утомительных танцев. Сегодня доктор Олдос Гренвилл открыто продемонстрировал, что Норрис Маршалл заслуживает его расположения и достоин того, чтобы оказаться в высших кругах.

Рассмеявшись, Норрис поймал языком снежинку. «Лучшее еще впереди», — с восторгом подумал он.

— Господин Маршалл! — прошептал чей-то голос. Вздрогнув, Норрис обернулся и вгляделся в темноту. Сначала он видел только падающий снег. Затем из-за белой завесы выступила фигура, ее лицо обрамлял изношенный капюшон плаща. Ресницы покрывал иней.

— Я боялась не заметить вас, — сказала Роза Коннелли.

— Что вы здесь делаете, мисс Коннелли?

— Я не знаю, к кому еще мне обратиться. Я потеряла работу и не знаю, куда идти. — Она отвернулась, бросив взгляд через плечо, а затем снова обернулась к юноше. — Они разыскивают меня.

— Ночная стража вами больше не интересуется. От них незачем прятаться.

— Я боюсь вовсе не Стражу.

— А кого?

Ее подбородок тревожно дернулся, когда, выпустив немного света, в доме Гренвилла открылась парадная дверь.

— Доктор Гренвилл, спасибо за прекрасный вечер! — поблагодарил очередной уходящий гость.

Поспешно развернувшись, Норрис зашагал прочь — он опасался, что кто-нибудь увидит его беседующим с этой оборванной девицей. Роза двинулась за ним. Только когда они достигли конца Маячной улицы и уже почти спустились к реке, девушка поравнялась с Норрисом.

— Кто-нибудь угрожал вам?

— Они хотят отнять ее у меня.

— Отнять кого?

— Дочь моей сестры.

Норрис взглянул на Розу, но ее лицо скрывал капюшон.

Сквозь пелену падающего снега ему удалось разглядеть лишь гладкую белую щеку.

— Кто хочет отобрать ее?

— Я не знаю, кто они, господин Маршалл, но понимаю, что это дурные люди. Думаю, они виноваты в смерти

Мэри Робинсон. И в смерти мисс Пул. Теперь в живых осталась только я.

— Не стоит беспокоиться. Из самых достоверных источников я знаю, что доктор Берри исчез из Бостона. Очень скоро его отыщут.

— Я не верю, что доктор Берри — убийца. Думаю, он бежал, спасая свою жизнь.

— Бежал от кого? От этих таинственных людей?

— Вы не верите ни единому моему слову. Верно?

— Я не понимаю, о чем вы.

Роза повернулась к Норрису. Под затенявшим лицо катошоном ее глаза мерцали от света, отражаемого снегом.

— В день похорон моей сестры Мэри Робинсон приходила на кладбище, чтобы увидеться со мной. Она спрашивала о малышке. И велела спрятать ее и беречь.

— Она говорила о ребенке вашей сестры?

— Да. — Роза нервно сглотнула. — Больше я Мэри не видела. А потом узнала, что она мертва. И что это вы нашли ее.

— Я никак не могу понять — какова связь между этими убийствами и вашей племянницей?

— Мне кажется, само существование девочки представляет для кого-то угрозу. Живое доказательство чьей-то постыдной тайны. — Обернувшись, Роза оглядела улицу. — Они преследуют нас. Они заставили меня уйти из доходного дома. Я не могу пойти на работу и поэтому не способна платить кормилице. Я боюсь даже подойти к двери ее дома, потому что они могут меня увидеть.

— Они? Эти дурные люди, о которых вы говорите?

— Они хотят отобрать ее. Но я не отдам ее ни за что на свете. — Роза повернулась к юноше, ее глаза светились во тьме. — Господин Маршалл, у них она может погибнуть. «Эта девушка сошла с ума», — решил Норрис. Глядя Розе в глаза, он искал в них признаки безумия. Норрис вспомнил, как приходил к ней в доходный дом и как подумал тогда, что Роза Коннелли стойко переносит любые трудности. С тех пор что-то переменилось, что-то заставило ее потерять благоразумие, и теперь девушка очутилась в бредовом мире, населенном врагами.

— Простите, мисс Коннелли, я не знаю, чем могу помочь, — отступив на несколько шагов, проговорил Норрис.